Тихо сам с собою я веду беседу...Выкладываю статейку, которая мне приглянулась, о пребывании нашего героя в России.
ОН СОЧИНЯЕТ НА ХОДУ, ИСПОЛНЯЕТ НА КОЛЕНЯХ
Ян Тирсен приехал во второй раз — так сильно у нас любят музыку необыкновенных приключений Амели ПуленВосторженные московские девушки с высшим гуманитарным образованием не знают, что карамельные вальсы были не заказаны под фильм «Амели», а выбраны для режиссера Жана Жене из готовых записей знаменитого композитора-минималиста, в том числе из первого альбома «Вальс монстров». Другое дело — фильм Вольфганга Беккера «Гудбай, Ленин!», саундтрек к которому был написан Тирсеном уже специально.
Этому студенческого вида французу уже за тридцать, и он вообще-то признанный гений авангардной музыки, а недавно выпустил альбом L'Absent с оркестром и приглашенными вокалистками.
Про любимого композитора интеллектуалов известно, что он сочиняет, шатаясь по комнате и по улицам: «Моя музыка рождается из воздуха, из движения». Поэтому хочется сравнивать его не с Майклом Найманом, а с Шарлем Азнавуром — так много человеческого привносит он в свои эксперименты.
Может быть, поэтому его сложносочиненные попурри, начиненные сэмплами городских шумов, так красиво ложатся на целлулоидные мелодрамы. Хоть Тирсен и говорит русским журналистам, что умеет играть пальцами ног на пианино и носом на гитаре, секрет его успеха не в этих кунштюках, а в том, чему нельзя научиться: делать музыку одновременно умную, тонкую и теплую.
На концерт во МХАТе собрались поклонники саундтреков, московские французы и французистые москвичи, а партер все же зиял пустыми местами. Когда на сцену вслед за двумя музыкантами как-то бочком протиснулся субтильный взъерошенный парень в мятой рубашке и неопределенного цвета джинсах, все приняли его за рабочего сцены. Пробормотав «гуд ивнинг» и едва глянув в зал, он немедленно заиграл. На рояле, на гитаре, на аккордеоне, на клавесине, на ксилофоне и — просто с фантастической техникой — на скрипке!
В течение двух с лишним часов Тирсен так непринужденно переходил с одного предмета на другой, что всех убедил: мультимедийность сегодня возможна даже на камерном концерте. И странное дело: аккордеон вроде бы тот же самый, который семь лет терзают в наших музыкальных школах, но тембр извлекается неистово французский — тот, по которому генетически тоскует русский эстет.
Но без аккомпанемента не обошлось. Потому что даже у Тирсена нос один, а музыкальных инструментов было на добрый симфонический оркестр. Хотя в это турне он поехал с двумя музыкантами. Кристиан, как выяснилось, может играть на гитаре, басе и ударных (на последних двух — одновременно). А кудрявый Марко может играть на гитаре, а может ни на чем не играть и сладко петь. А самому Яну, кажется, вообще все равно, на чем он играет и о чем мурлычет тихим, убаюкивающим голосом. И его дивную, чувственную музыку, под которую так мелодично захрапел дядя в соседнем кресле, злые критики упрекают в занудстве и однообразии. Только это все равно как придираться к тому, что снег всюду белый.
Наш зритель, привыкший видеть на музыкальной сцене все что угодно — от политического пиара до стрип-шоу, обижается как раз на равнодушие. На искренность без надрыва, на музыку в чистом виде. Только в чем винить Тирсена, который смотрит только внутрь себя — пока музыка заставляет зал дрожать от нежности?
Теперь ясно, почему интервью — нельзя. После этого — можно: пить глинтвейн, рисовать пальцем на запотевшем стекле автобуса и видеть огни Монмартра из кофейни на Дмитровке.
Из музыкантов с таким накалом у нас работает только Алексей Айги, но по творческой самодостаточности и перфекционизму Тирсен ближе к другому минималисту — Алексею Герману. Он тоже предъявляет публике не свое «я», а творчество, возведенное на уровень личности.
Так что финальный «бис» Тирсена смотрелся символично — после десятиминутной арт-роковой партии на басу он играл свою главную мелодию, стоя на коленях перед маленьким пианино.
Наталия САВОСЬКИНА
09.12.2003
from
http://www.centpart.ru/yann.htm